Его сон наполнен теплом утреннего солнца, свет которого обильно проливается в комнату через огромное окно лофта, и тягучей негой, поселившейся в каждой усталой мышце. Стайлз дремлет на широком диване, едва прикрытый тонким пледом, и наконец не видит кошмаров, которые словно находятся в постоянном ожидании, чтобы суметь вовремя впиться в него когтями - стоит лишь остаться одному и провалиться глубже в морок забытья. Сейчас их когти заострились: в липкие сны с запахом гнили и болотной тины вплетены настороженные взгляды близких людей, которые держатся поодаль, не веря в то, что перед ними действительно Стайлз, а не существо с оскалом черепа из лесной глуши, занявшее новое тело. В них Стилински мечется, всматриваясь в чужие лицам, но встречает лишь холод жёсткого взгляда и безразличность к уговорам поверить ему. И наиболее болезненным, чем взгляд отца, почему-то становится ровно такой же взгляд темноволосого оборотня. Дерек источает ледяное спокойствие, стоя прямо перед ним, и это спокойствие действует удушающе, заставляет проглотить все аргументы... Боги, да ему хочется просто ушатать, чтобы, блять, хотя бы прислушался к биению его сердца! Ни одна мертвая дрянь не сможет его повторить! Но вместо этого парень впивается взглядом в напряженную фигуру Хейла, сжимая челюсти до боли, и краем глаза замечает странную деталь - чёрную полосу, окольцевавшую шею мужчины, словно густая тень, отбрасываемая чем-то незримым. Мальчишка матерится сквозь зубы, когда просыпается, так и не успев дотянуться до этой метки на его коже. И почти всякий раз, возвращаясь в реальность, чувствует приступ панической атаки, если Дерека не оказывается рядом. А если все-таки оказывается, Стайлз еще долго всматривается, ища взглядом широкую полосу, обнявшую оборотня поперёк горла, но снова и снова её не находит. Только...
...кажется, в последний раз он видел её вовсе не во сне.
Но сейчас дрёма в ласковых объятиях яркого солнца оберегает его от вмешательства потусторонних видений. А помимо них ещё и от металлического скрежета двери лофта и следующего за ним хлопка - звуков слишком привычных, стоило только провести в этом месте несколько дней. Единственным, что тревожит его блаженный отдых, становится даже не шум воды в ванной, куда направился Дерек, а то, что он не прекращается, когда диван проминается под чьим-то весом. На осознание этого уходит несколько секунд. И тело, и разум требуют расслабиться, обнять подушку покрепче и отрубиться еще на пару часиков как минимум, но голос Питера совсем близко действует как удар током. Электрошокер, который коснулся рёбер в ту же секунду, как Стилински подумал было "Подождите-ка, что за херня?". Пацан едва не подскакивает на месте, вцепляясь в плед, и резко принимает сидячее положение, почему-то пытаясь натянуть шерстяную кань повыше, как какая-то деваха из ситкома, которую родители застали в койке с её бойфрендом.
- Твою ж мать! - только и выдыхает пацан и находит себя уже на противоположной стороне дивана, на почтительном расстоянии от вальяжно рассевшегося альфы. Наверняка воздух вокруг рьяно пропитался адреналиновым флёром после такого бурного пробуждения, поэтому если Питер мечтал о том, чтобы запах Стайлза отсюда выветрился - нет, испуг сделал своё дело не хуже перцового баллончика. - Ты какого... ох, да когда мы уже научимся нормально запирать двери? - это мальчишка очень громко вопрошает уже куда-то в сторону душевой, не скрывая раздражения, подступившего после короткого облегчения. По крайней мере Питер - не херня с армией ворон, так что можно ненадолго выдохнуть. - Ты ведь не взломал дверь, чтобы войти? - снова короткий взгляд на оборотня, в чьих глазах явственно читается беззлобная насмешка. - Кажется, скоро я стану походить на ведьмака. Как минимум, седой башкой и нелюбовью к некоторым волчарам...
