Пробираться через весь город обратно к «Иерихону» было тяжело. Все выглядело очень знакомым, но все равно чужим: те же улицы, здания, те же люди, однако, что-то сильно изменилось – скорее всего, что-то произошло, пока Саймон выбирался из башни, что-то серьезное. Он старался передвигаться по темным закуткам вдали от людей, где меньше шанс попасться на глаза, но напряжение в Детроите заметно повысилось и случилось это не только из-за недавней речи Маркуса.

В Стрэтфорде все прошло хорошо. Правда, исход был положительным: им удалось незаметно проникнуть внутрь, исполнить задуманное без жертв, мирно, не прибегая к резким словам и фразам, донести их требования для людей и всем четверым выбраться оттуда. Да, Саймон был ранен, да, ему пришлось остаться на крыше на какое-то время – это лишь небольшое отступление от запланированного.

Побоялся ли Маркус отнять жизнь у представителя своей же расы или же решил поставить все на кон и понадеяться на лучший исход – сейчас это не имеет значения. Саймон не держит зла, потому что и сам бы поступил так же на его месте, да и обижаться за выбор, который уже был сделан в его пользу, просто бессмысленно. Маркус дал ему шанс вернуться, хотя не должен был, ведь ставя революцию превыше всего, было опасно рисковать ценной информацией. Обстановка в Детроите накаляется с невероятной скоростью, и люди так и так скоро найдут «Иерихон». Но лучше поздно, чем рано. Саймон в любом случае не собирался выдавать место, служащее убежищем для андроидов – заряженный пистолет был даже сейчас за поясом. Было решено, что избавиться от оружия он всегда успеет, но неизвестно, где оно сможет пригодиться.

Снаружи «Иерихон» ничуть не изменился, и только зайдя внутрь, становилось очевидно, что девиантов в нем стало однозначно больше. Это было понятно по первым шагам внутри корабля – прежде пустые темные каюты рядом с выходом теперь занимали андроиды. И все в стандартной форме от «Киберлайф», значит, новоприбывшие.

Передвигаться было не просто, но и не тяжело: он уже привык к хромающей походке, которую невозможно было исправить без посторонней помощи. Наибольшую трудность представляли лестницы и высокие ступеньки, коих в убежище девиантов было предостаточно. Рядом с одним из таких подъемов Саймон поднял голову, прекращая осматривать невероятно интересный пол на предмет наличия помех для движения и встречаясь взглядом с собой же. Вернее, с андроидом с почти идентичной внешностью. Судя по всему, они были сделаны по образу одного человека, но модели различались. Тот сразу подошел к нему, предлагая отвести до центрального помещения, чтобы ему оказали помощь, но Саймон не спешил соглашаться.

- Что здесь произошло? -  только спросил он.

Этот вопрос волнует его намного больше, чем собственные раны: ничего критического, дойти он и сам сможет, но вот разузнать, что произошло, стоило бы заранее. Его копия вглядывается в него несколько секунд, словно взвешивая все «за» и «против», а затем просто протягивает руку как для рукопожатия. Саймон думает, что решение разумное и так будет намного проще, поэтому повторяет действие, беря его за запястье. События прошедшего дня проносятся перед его глазами в ускоренной перемотке и Саймону тяжело поверить, что он так много пропустил. Ему повезло – этот андроид один из тех, кого пробудил Маркус при налете на магазин «Киберлайф», поэтому видел все и записал своими собственными глазами.

Кто бы мог подумать, что девианты решатся на такую авантюру? Это почти как идти в логово к боссу – еще не главному, но уже и не стартовому; неделю назад никто и предположить не мог, что подобное вообще возможно. Саймон помнит слова Люси, которая незаметно разыскала его после первого разговора с Маркусом. «Грядут перемены, которым мы не в силе противиться, тебе стоит быть осторожнее», - сказала тогда она, странно акцентируя внимание на нем. Он так и не смог понять, к чему именно относилось предостережение, но все ее предсказания сбывались, свидетелем чего он становился не раз. Так и сейчас мир определенно пришел в движение.

Чтобы заметить, что диод на виске у андроида начал мигать желтым, Саймону потребовались доли секунды. Судя по сигналам, это было сообщение от кого-то; так они могут без слов общаться друг с другом на расстоянии. Программа подсказывала несколько вариантов, и решение оказалось принятым мгновенно:

- Иди, если тебе нужно. Я справлюсь сам, - сказал ему Саймон, несильно подталкивая рукой вперед.

Андроид кивнул, медля всего секунду и отпуская руку раненого. Наблюдая как он уходит, Саймон прислоняется к стене, чтобы дать системам немного откатиться. Утечку тириума он остановил, но восстанавливать баланс голубой крови в организме было негде, поэтому и передвигаться приходилось рывками. Ничего страшного, всего пара минут, и он сможет продолжить идти.

Модуль распознавания звуков срабатывает немного раньше зрительного, указывая на шаги в конце прохода – за последние дни сенсоры, позволяющие определить приближение любого рода опасности, работали на пределе своих возможностей. Это сильно нагружало систему, но здорово помогало избежать критических ситуаций. Врагов на корабле быть не может (во всяком случае, на это хочется надеяться), но Саймон все равно поворачивает голову по направлению к идущему.

Надо же, герой революции, объявившийся как всегда вовремя. Он выглядит задумчивым, сомневающимся и совершенно не обращает внимания на одинокую фигуру у стены. Какой окажется его реакция? Хотел ли он нарочно бросить Саймона там, на крыше, будет ли он рад вернувшемуся призраку или – внезапное предположение на мгновение белым шумом проскальзывает внутри – предпочтет, чтобы он оставался мертвым? Никто, по сути, не знает, кем был их лидер до момента, как он оказался здесь и вряд ли кто-то задумывался, а так ли все просто?

Саймон, однако, не сомневается. Его жизнь уже была в руках Маркуса однажды, и он не побоится доверить ее вновь.

Дождавшись, когда на него обратят внимание, раненный андроид мягко отталкивается от стены, делая несколько шагов в сторону, на середину прохода. Он не может двигаться быстро, но даже если бы мог, то делал бы это аккуратно, не спеша; надо дать Маркусу немного времени на осознание.

Саймон чувствует, что необходимо что-то сказать – как-то поддержать, поинтересоваться как дела, спросить о налете – хоть что-нибудь, однако все варианты кажутся вынужденными и механическими. Словно программа предложила несколько опций на выбор, и ему надо решить, какая именно реплика станет контрольной. Выбирать он не хочет, поэтому молчит и пытается уловить хоть какой-то отголосок реакции на свое появление, скорее не всматриваясь, но спрашивая и пытаясь найти ответ в разноцветных глазах и уверенном развороте плеч.

Что ты будешь делать, Маркус? Что ты чувствуешь сейчас?

Отредактировано Simon (2020-12-10 19:58:16)

Мгновения, кажется, тянутся вечность, и Маркус сам не знает, как реагировать. Так непривычно видеть полную растерянность напополам с удивлением на его вечно уверенном и напряженном лице. Саймон не двигается, он ждет неизвестно чего, следует этой модели поведения интуитивно, выдерживая необходимую паузу, и когда тот все же решается подойти, раненый девиант не делает шаг навстречу – он просто падает вперед и тут же находит опору, сразу оказываясь подхваченным.

Странно, но становится легче, потому что его здесь правда ждали. Не верили, не надеялись, но ждали. Место для подобного воссоединения не лучшее, но сейчас думать об этом не приходится. Главное, что он добрался. Главное, что он здесь.
Это похоже на возвращение домой после длительного отсутствия, хотя не было его всего день от силы. Воспоминания об этом чувстве самопроизвольно подтерлись за долгое время, но почему-то именно сейчас их остатки перемещаются на более высокий уровень памяти, закрепляясь там. Ему уютно впервые за долгое время. Это не будет длиться вечно, он знает: завтра, а, может, уже через несколько часов – надо будет поинтересоваться у Маркуса, что он собирается делать дальше – им предстоит снова выбраться на свет, чтобы продолжать бороться за право жить. Но это все потом, это сейчас не имеет значения.
Говорить ничего не хочется, слова оказываются ненужными.

Здесь определенно безопасно, и ему ничто не угрожает, поэтому Саймон отключает режим повышенной готовности, оставаясь в немодифицированном настоящем пространстве. Но даже так он не может все прочувствовать «в полной мере», как люди. Была бы встреча другой, не будь они машинами? Запахи, тактильность – в этом состоят основные различия, но самое главное – тепло, сильное ощущение для людей и простые данные, показатели с датчиков, цифры, определяющие работу других систем, для андроидов. И сейчас, находясь в объятиях Маркуса, он думает, что, должно быть, именно так оно ощущается. Тепло.

Состояние Саймона стабильное, но плохое. У него хватит энергии поддерживать нормальную работоспособность еще какое-то время, но по-хорошему стоит пойти поискать подходящие на замену биокомпоненты в украденных недавно у «Киберлайфа» контейнерах прямо сейчас – разбираться с последствиями будет не очень приятно; лучше не играть со временем без необходимости.

- Мне нужно к Люси, - так же тихо и мягко, не желая разрушать установившуюся атмосферу, говорит Саймон и непонятно зачем добавляет, - если ты не возражаешь.

Он не отпускает Маркуса, даже после сказанного оставаясь на месте, как будто слова и не должны были ничего изменить. Двигаться не хочется, не особо можется, и он вновь перекладывает с себя ответственность выбора, как поступить дальше. Постоянно принимать решения, определяющие судьбы других, это тяжело, Саймон знает по себе, но сейчас он позволяет эту секундную слабость, тут же мысленно обещая со следующего раза начать увереннее проявлять свою точку зрения – Маркус, может, и справится сам, но лучше не позволять ему нести всю ответственность в одиночку, пусть даже и такую пустяковую.

Зайдя внутрь и лишившись поддержки, Саймон, неловко заваливаясь, садится на ближайший ящик и руками, с усилием, подтягивает сомнительно функционирующую ногу в нормальное положение, мол, вот, смотри, выноси вердикт. Обмениваясь данными с Люси, он просит ее о небольшом одолжении. Без диода ничто не отражает передачу сообщения, и он чувствует себя защищеннее, как будто бы это не он использует другого андроида, чтобы временно выгнать Маркуса отсюда. Люси не высказывает неодобрения, не пытается упрекнуть даже мысленно и ни одним жестом не выдает его и своих эмоций.

- Не мог бы ты принести нужные биокомпоненты? – произносит она, обращая к Маркусу свои черные глазницы.

Она не уточняет номера деталей, но он и сам наверняка знает. Саймон все еще не уверен, к какой модели тот относится: его реакция и способность мгновенно анализировать в экстренной ситуации, как и «физические» способности, не уступает полицейскому андроиду, но присущее им туннельное зрение отсутствует.

- Все думали, что ты был убит там, в башне, - начинает Люси неторопливо издалека, когда Маркус уходит, и ее голос с отчетливыми механическими интонациями, вызванными неполадками в речевом модуле, кажется почти домашним после того, что ему удалось пережить за последний день.

Саймон пожимает плечами, не отрывая взгляда от пола. Оно и неудивительно. Оптимальным вариантом для всех действительно была его смерть на крыше, только вот это не отменяет того факта, что ему-таки удалось выбраться. Люси отступает, понимая, что ничего не добьется от него сейчас.

Пошатнет ли его возвращение лидерство Маркуса? Нет, уже нет. Мнения тех, кто находились здесь задолго до появления Маркуса на корабле, просто окажутся неслышны на фоне новоприбывших. Саймон выступит посредником в случае разногласий, но конфликты лучше решать на стадии зарождения, поэтому ему стоит поговорить, пока не дошло до чего-то серьезного.
Как отреагируют остальные? Джош обрадуется и, скосившись на Норт с немым упреком, станет расспрашивать, как ему удалось вернуться. Она фыркнет, но сомневаться в своем решении не станет. Никаких обид, конечно. Оно было разумным. А Маркус… как и другие, недавно прошедшие через девиацию, он напоминает ребенка. Если быть точнее, старшего ребенка в семье, на которого возложили ответственность и он продолжает ее нести, веря в то, что больше это никому не под силу, раз было проучено ему; его взгляды идеализированы, а градиент между контрольными точками только-только начинает появляться. Невозможно всегда двигаться по жизни оптимальными маршрутами, ведущими к наилучшему результату – это то, что Саймону придется донести до него. Одно «неверное» решение Маркуса подарило ему шанс на жизнь, и он этот шанс не упустит.

Тириум не липкий, поэтому куртка, единственный целый элемент одежды, легко отделяется от униформы рабочего андроида Стрэтфорда. Эту вещь он, пожалуй, оставит себе на память, но от всего остального придется избавиться – слишком уж сильно оно изодрано.
Без необходимого уровня голубой жидкости в организме Саймон чувствует, как не в состоянии полностью контролировать свои конечности, но сейчас его тело все равно, что дырявое ведро – если не подлатать себя заранее, все просто выльется обратно.
Политику в отношении первой помощи на «Иерихоне» он старался выстроить справедливо: сначала помощь получают те, кто действительно в ней нуждается. И он, и Люси спокойно научились жить и без замены второстепенных запчастей; да и она уже не захочет возвращаться к первоначальному виду. Маркус, правда, не послушает его, если попытаться объяснить ситуацию, и рванет искать нужные, аргументируя тем, что сейчас всего в избытке. На данный момент может и да, но кто знает, надолго ли хватит украденного с таким количеством прибывающих андроидов.

Люси присаживается колено рядом, осторожно отгибая сначала оборванную ткань формы вокруг большой пробоины, а потом и покореженные края белой обшивки и деталей – почти что людская хирургия, только вот Саймон не чувствует боли, он чувствует ничего.
Впервые за последние годы его покидает ощущение, что ему надо выживать, а не жить.